"Рио-рита"
"– Внимание! – громко говорит репродуктор над сценой. – Дорогие друзья! Радиоузел школы четыреста двадцать семь приготовил для вас сюрприз. Мы подобрали танцевальные пластинки по годам. Для каждого выпуска танец под мелодию самую популярную в год выпуска. В зале начинают хлопать. Смеяться. –
Начинаем танцы всех выпусков, – говорит репродуктор. – Передаем модную песенку сорок первого года – «Рио-Рита»… Приглашаем на танец наших друзей, выпускников 1941 года, первого выпуска нашей школы…
Щелчок. Вступление. Тишина. Музыка. Все захлопали.
Орк. п/у М. Вебера - Для тебя Рио-Рита .
Пошла музыка. Старая, полузабытая. Печальный фокстротик, почти полечка.
–
Пошли, Катя.
–
Вы сорок первого?
–
Да.
–
Пошли. Танцуем мы с Катей.
–
Печальный джазик, не правда ли? – говорю я.
– Раз-раз… раз-раз…
–
Никто не танцует, – говорит Катя.
– Почему?
–
Раз-раз, – говорю я. –
Печальная песенка.
–
Алексей Николаевич, что с вами?
–
Знаете, Катя, как называется эта песенка? «Не бегай по чердакам» она называется…
–
Алексей Николаевич!…
–
Ах, легконогая лесенка… песенка вокзала… Вы замечали, что крик паровозный похож на бабий? А, Катя?
Катя молчит. Я улыбаюсь и разговариваю:
–
Ах, здравствуй, Москва. Какая ты старая стала… как постарели, поблекли девочки из нашей школы…
Сколько вам лет? Двадцать четвертого года рождения? Понятно… Из вашего класса пять мальчиков в живых? А из нашего двое.
Вы давно демобилизовались? В прошлом году? В 1946-м?
– …
Я в сорок шестом поступила в школу,
– говорит Катя.
– В пятьдесят шестом закончила… Потом в институт поступила, не сразу…
Какой болван придумал эту затею с танцами по годам?
– Пойдемте, Катя. Раздаются аплодисменты. Это потому, что музыка окончилась, а мы не слышали.
–
Пойдемте, Катя. Нам хлопают со всех сторон.
–
Пойдем… А куда?
Мы идем по скрипучему коридору, сзади в дверях аплодисменты гремят. Потом мы спускаемся по каменной лестнице.
– Куда мы идем? – спрашивает Катя.
– Почему мы одни танцевали? –
Я покажу вам, где остальные из нашего класса,
– говорю я и подвожу ее к стеклянной двери учительской. – Смотрите. Я прикладываю руку козырьком и прислоняюсь к стеклу. Катя делает то же самое.
– Видите? – говорю я. –
Они все в учительской… –
Где? – спрашивает Катя. –
Вон на доске… На мраморной, – говорю я.
– Приглядитесь. Там все фамилии золотом выбиты. Весь список двух классов сорок первого года выпуска. В лунном свете, если приглядеться, белеет доска с надписями. Но доска висит боком, и слов не разобрать."
Михаил Анчаров "Теория невероятности." |
